- Оставлять будем? – сухо спрашивает торопящийся куда-то врач женской консультации, который только что наспех осмотрел Машу и ледяными словами озвучил самое главное событие ее жизни. О ребёнке – ЖИВОМ, ГОЛЕНЬКОМ, ТЁПЛОМ, РОДНОМ ЧЕЛОВЕЧКЕ, который поселился у нее внутри.

От неожиданности вопроса Маша медлит с ответом.

- Вы замужем? – строго спрашивает врач.
- Нет, - растерянно отвечает она, пока не понимая, к чему он клонит.
- Подумайте, сдайте все анализы, приходите через месяц, там решим, что делать, вот вам на всякий случай направление на аборт, - он протягивает девушке карточку и кричит в сторону двери. – Следующая!

Со странным чувством обиды и неудовлетворенности Маша вышла из клиники. «Как он может так спокойно об этом говорить? - думает она. – Ведь ребенок живой».

- Да что ты себе мозги сушишь? Кусочек крови и мяса! Неодушевленный сгусток материи. Сделай аборт, и никто о нем даже не узнает. Лучше о себе подумай. Кому ты с ребенком нужна! И как будет расти ребенок без отца? Даже не думай! Делай аборт! Сейчас это вполне безвредная, очень простая процедура. Даже на поздних сроках. Медицина идет вперед, - уверенно вступил в диалог отвратительный внутренний голос, провоцируя Машу на освобождающую от проблем мерзость поступка.

Девушка сопротивлялась. Странно, но она вовсе не воспринимала будущего ребенка, как простой сгусток крови. Просто не могла себе этого представить.

Пусть зародыш, рыбка, червячок, маленький уродец – и все же человек! ОН ЧЕЛОВЕК! Ее малыш! Который живет внутри, настойчиво и мягко подчиняя её жизнь своим потребностям. Ему хочется томатного сока. Безумно хочется томатного сока! И Маша сломя голову несется в магазин, купить вожделенную трехлитровую стеклянную банку, чтоб хватило надолго. Хватает только на два дня. А он все не унимается, капризный зародыш! Легким подташниванием по утрам приветствует свою вновь приобретенную мамашу, незаметно округляя ее живот, бедра и внутренние мягкие ткани, где обосновался всерьез и надолго. Она не против. Наоборот, ей все это безумно нравится. И это властное, мягкое подчинение, и внутренний трепет, который пробегает по телу, когда она мысленно сосредотачивается в месте его «дислокации».

Через месяц, с твердым намерением «оставить», девушка пришла сюда вновь.

Очередь к гинекологу в женской консультации не самое веселое место. Все напряжены и не спешат весело щебетать о ерунде.

– Вы тоже на аборт? – нервно теребя шнурки на карманах юбки, сказала сидевшая рядом девушка. Она доверительно придвинулась к Маше, словно ища свидетеля и арбитра своим мыслям, которым требовалось вылиться наружу и успокоить нараставшее внутреннее волнение. – Я с первой беременностью не успела. Пришлось родить. А потом наловчилась. Уже третий аборт делаю за полтора года. Я всегда считала, что забеременеть может кто-то другой, но только не я. Мы с моим парнем всегда очень тщательно предохранялись. Поэтому я была спокойна. Тем более с месячными постоянные перебои. Поэтому, когда узнала о ребенке, была не то чтобы в шоке, я была зла. Зла на весь окружающий мир, но в первую очередь на этот маленький сгусток внутри меня, который лишил меня спокойной жизни и заставил менять планы. От одной мысли об этом меня начинало тошнить. – Она пересела на скамеечку напротив, чтобы видеть Машу и слегка наклонилась к ней через узкий коридорный проход. Женщина, сидевшая теперь рядом с ней, с отвращением посмотрела в ее сторону и напряженно уставилась в стену.

- Врач предлагал прямо тогда сделать аборт. Но мы уже купили путевки в Анталию. А потом я как-то закрутилась. Туда-сюда. Сессия началась. Когда пришла на аборт, врач сказал, что уже 25 недель, а у них комиссия из Минздрава. Он не рискнул. Сказал, придется рожать. Он когда это сказал, я чуть с ума не сошла. Куда мне ребенка? Пеленки, соски, купания. Мама в другом городе. Жилплощадь моего парня. Я сама-то там на птичьих правах. Мы не расписаны были. А он ребенка не хотел. Сейчас я с дрожью вспоминаю эти бесконечно тянущиеся месяцы. Особенно тяжело было, когда стало понятно, что буду рожать и ребенка оставлю в роддоме. По телевизору показывали программу, как живут дети в приемных семьях. И я подумала, что это выход. Ну что хорошего его ждет со мной? А попадет в богатый дом, получит образование, достойную жизнь. Так получилось, что мальчика я толком даже не разглядела, помню только, что у него было сморщенное личико, малюсенькие пальчики на руках и почему-то большие серые глаза. Сразу после родов написала отказную. Попросила, чтоб забрали в хорошую семью. И Антоном назвали. Мне его потом еще приносили, уговаривали забрать, но я даже и не кормила. Говорят, что матери больно расставаться со своим ребенком, все это ерунда: я совершенно ничего не чувствовала, кроме облегчения, как будто что-то чужое отлипло от меня. Хотя сейчас я испытываю сожаление: эти роды помешали мне жить. Пришлось перейти на заочный, и парень от меня ушел тогда из-за брюха. Вот и мыкаюсь теперь. Мужиков вокруг стоящих не найдешь, чуть что, сразу в кусты. Если б не этот случай, была бы сейчас юристом, за спиной нормального мужа. Я ведь уже третий аборт делаю за полтора года, специально на сроке от 12 до 24 недель, чем больше срок, тем больше платят, - совсем тихо сказала она.

– Из эмбрионов делают очень дорогое омолаживающее лекарство! Каждая «инъекция молодости», изготовленная из вашего 24 недельного ребенка и плаценты, стоит 2000 долларов! Ваш ребеночек, с ручками и ножками, сердцем и открытыми от ужаса глазками поможет какому-нибудь престарелому импотенту или поседевшей старухе, которые готовы купить себе молодость любыми средствами! – громко, так, чтобы слышали все, прокомментировала вдруг сидевшая рядом с ней женщина. Она резко встала с места и, странно сверкая глазами, совсем близко подошла к рассказчице, Маше показалось, что если бы не открылась дверь смотровой, произошло что-то страшное.

Любительница «поболтать» нырнула в спасительную нишу кабинета, захлопнув дверь перед самым носом воинственно настроенной «сумасшедшей».

– С маленькими пальчиками и большими серыми глазами… Я принимала у нее роды. То-то почувствовала, что где-то уже видела её, – тихо сказала женщина и бессильно опустилась на скамью. – Мне хотелось ее задушить. Этот мальчик, Антошка, он родился совершенно здоровым. И целый год жил в инфекционном отделении нашей больницы, пока его не забрали в детский дом. Был нашим любимцем. Я бы таких матерей вешала на столбах, чтоб другим неповадно было, - со злостью сказала женщина, резко встала и быстро пошла по коридору. – Не слушайте этого врача. Он продал душу Дьяволу! – обернувшись, громко сказала она и вышла вон.

Все притихли. С ужасом ждали своей участи. Маша тихонечко встала, повернулась к занявшей за ней очередь женщине и сказала:

- Я не буду стоять.

Она вышла на улицу, вытащила из сумочки мобильный и набрала номер Сергея:

- Сережа, у нас будет ребенок. Через семь месяцев. Я буду рожать. Я рада, что это именно твой ребенок. А ты… Ты как хочешь. Я ничего у тебя не прошу. Любое твое решение – это только твое решение. Просто, я думаю, ты должен об этом знать.

Она нажала кнопку окончания разговора и направилась в другую женскую консультацию с твердым решением найти такую, где ее ребенку будут рады и помогут появиться на свет.
© magazine.kosmetichka.ru